Культура и кино

Нo «мы пoбeдили нрaвствeннo и пoд нaциoнaльными литoвскими флaгaми пoём свoю пeсню o свoбoдe Литвы».  Пoслe этoй дрaмaтичeскoй сцeны, тaнк прoрывaeтся к oснoвaнию тeлeбaшни, рaзвoрaчивaeтся oпущeнным нa людeй дулoм пушки и oстaнaвливaeтся. Мы, «пaтриoты Литвы» стoим пeрeд ним и «сoвeтскими сoлдaтaми» с дружинникaми, пeрeд нaми лeжaт «ими убитыe, oкрoвaвлeнныe люди».
Пoясню, зa минувшиe 10 лeт присутствия в EС oкoлo миллиона жителей Литвы покинули свою родину; Литва на первом месте в Европе по количеству самоубийств на душу населения). Фото № 2 (правое). Этот новый ракурс фотосъемки, по мнению фотографировавшего, видимо должен был показать как бы сдвиг танка вперёд и наезд на ноги Лореты Тручиляускайте. Танк стоит, ибо снимающий фотоаппаратом человек, был бы сам сбит передней кромкой брони движущегося танка. в Вильнюсе у телебашни, видимо сразу после фотографии № 1. Под его гусеницы видим теперь лишь подсунутые ноги Ангеле Пладите (в чёрном сапоге). Не читал книгу «Литовская тюрьма» этот англичанин! Раздрай, разруха и хаос поселяются на континенте – а над всем этим свободно и безраздельно парят имперские крылья американского белоголового орла, и надпись – КОНЕЦ ФИЛЬМА. Так закончил повествование о своих впечатлениях о съёмках фильма «Мы будем петь» мой приятель. Хотя сначала хотели «пришить» им статьи за лжесвидетельство». Валерий ИВАНОВ. Теперь фотографирующий человек приподнялся, поскольку теперь видна лишь небольшая часть переднее левое колесо и не видно передней части днища танка. в Вильнюсе у телебашни. Прошу обратить внимание на положение соединительных «пальцев» звеньев танковой гусеницы вверху, у покрывающей её кромки защитного кожуха. Люди Литвы, по мнению сценаристов и аранжировщиков всех этих мракобесных политических спектаклей, должны увидеть в России врага Литвы! Вильнюс, Литовская Республика Не было стрельбы в людей советских военнослужащих. они остались в том же месте – танк между первым и вторым снимком не сдвинулся с места. (Литовский журнал «Швитурис», 4 февраля 1991 г.) На земле нет снега, что соответствует действительности, снег выпал только под утро. Фото № 1 (левое). Задача этих постановщиков фильмов – идеологических воинов, участников острой психологической войны Запада с Востоком – дискредитировать советский строй, коммунистическую партию Советского Союза, а также Литвы и других союзных республик в глазах литовской и мировой общественности, в условиях нарастающего мирового экономического кризиса. Сделано в ночь на 13 января 1991 г. И дружинники, также ни на кого не нападали с палками, нигде нет таких документальных кадров, – всё это выдумки английского режиссёра. Стоящие рядом люди упираются в танк, будто бы его стремятся остановить. Наоборот солдаты, словно дубинами, отмахивались от наседавших на них гражданских лиц – это видно на кадрах документального кино. Прошу обратить внимание на улыбки стоящих в центре, в глубине снимка двух молодых парней. Как оказалось ноги Ангеле Пладите и ноги Лореты Тручиляускайте остались на месте, что трудно себе представить если бы на них наехал 40-тонный танк. Танк стоит, ибо снимающий фотоаппаратом человек, был бы сам сбит передней кромкой брони движущегося танка. Он фотографирует наклонившись, почти из под танка, поскольку видно переднее левое колесо и передняя часть днища танка. Поясню: на самом деле той ночью никакого наезда танка на человека никто не зафиксировал, ни на фото, ни на видео. И такие безнравственные дела!
(Отстояли, да так, что теперь пискнуть не могут против воли Вашингтона и Брюсселя – ну, да я не об этом) Нынешние литовские политики не имеют никакого морального права лицемерно строить из себя правозащитников, ибо позволили истязать в своих застенках не только меня, но и других заключённых, в том числе и моих соратников по борьбе за социальную справедливость. Литовская прокуратура отказалась сотрудничать с российской прокуратурой в расследовании событий 1991 года, нарушив тем самым соответствующее взаимное соглашение от 26 сентября 1991 года. И какое кино! В ней, на основании следственных документов, сообщил о своих сомнениях относительно официальной версии той Вильнюсской трагедии. Не скрою, немного переделал фразу, которую на днях перед камерами литовских репортёров высказал приехавший на лечение в Литву украинский оппозиционер Дмитрий Булатов, после того, как по его словам, он подвергся пыткам и избиениям со стороны неизвестных лиц на территории Украины. Моё тело истязали ногами, резиновыми палками и кулаками 25 марта 1992 года в Шауляйском следственном изоляторе, куда меня специально для этого вывезли из Лукишской тюрьмы города Вильнюса. Режиссёром этой художественной кино подделки под рабочим названием «Мы будем петь» («We will sing») является некий господин Роберт Муллан. Литовские комментаторы почему-то сразу определили их как агентов русских спецслужб, а не, скажем, американских, или английских, столь гораздых на организацию подобных провокационных политических спектаклей. Как сообщил своим читателям русскоязычный еженедельник «Литовский курьер» (№ 5/988): «В нём рассказывается о событиях 13 января 1991 года. Что я мог сказать этим людям, пришлым ко мне в палату для собственного политического самоутверждения? Скажу, почему у меня возникло недоумение в отношении такого поведения литовских пропагандистов-русофобов, опираясь на следующие примеры. Но вот теперь мы узнаем – в Вильнюсе снимается кино. И всё это потому, что, скажем, кто-то из них, издав книгу, выразил в ней своё, иное мнение на те события в Вильнюсе, которые в январе 1991 года потрясли не только СССР, но и весь мир. От продолжительного недостатка движения у меня сильно опухли ноги, из-под кожи сочилась красная сукровица, было очень тяжело пройти 100 метров до помещения «кума». Увы, второй, годичный срок, с его полугодовой кошмарной пыткой – пребыванием в потустороннем инфернальном мире, мне, отцу-одиночке малолетнего сына, пришлось испытать именно от литовских властей за книгу «Литовская тюрьма» (http://www.proza.ru/2010/01/06/1076). Теперь, уже в санчасти Алитусской колонии строгого режима, с её большими светлыми больничными палатами, и окнами в них, с мягкими белыми человеческими кроватями, а не лежаками, выдвигаемыми от стены с 22–ух до 6-ти часов утра, более похожими на постамент для гроба в полутёмном склепе, где из «толчка» по ночам, если соответственно не заткнуть его, появляются огромные крысы, – меня начали посещать то представитель Европарламента А.Гросс, то депутат литовского Сейма Н.Ожелите, то её коллега Н.Медведевас. А надзирателю из Алитуса 22 февраля 1998 года, который спросил меня, когда истекал полугодовой срок моего истязания в карцере-шкафу: «Иванов, что с тобой делать, куда тебя девать?», я ответил – «Ведите к внешней стене колонии и расстреляйте там – при попытке к бегству…». О трагических январских событиях 1991 года. И когда этот жирный самодовольный человек в форме засмеялся, в ответ на мою просьбу застрелить меня «…и дело с концом», я нагло сказал ему «если к стенке не ставите, то дайте возможность пройти к врачу в санчасть». В заглавии я написал слова, которые зимой 1998 года высказал своим литовским мучителям, надзирателям Алитусской колонии строгого режима, после того, когда кончался мой строк полугодового пребывания в тёмном сыром и холодном карцере-шкафу (0,78 х 2 метра) штрафного изолятора, блока усиленного режима. (Сколько книг уже написано с различными версиями, по поводу убийства американского президента Джона Кеннеди…). Задел меня тот менторский тон литовских пропагандистов, который в сервильном порыве как можно лучше обслужить своих политических хозяев они выказали в этой грязной работе, облачаясь в белые тоги ревнителей охраны прав человека.
«Я просил своих литовских мучителей, чтобы меня расстреляли, терпеть было уже невозможно…»
 
Но мы «продолжали сдерживать танк своими руками», и тут появлялись «советские солдаты», ведя интенсивную стрельбу из своих автоматов. Естественно, переодетые в форму советских военнослужащих, литовские солдаты стреляли холостыми, но кто это разберёт. За чашкой кофе, не спеша, со всеми подробностями, он рассказал мне, что и как происходило на съёмочной площадке, где всем руководил через литовских переводчиков по-английски названный режиссёр. Естественно, мой первый вопрос к нему под включённый диктофон был о сценах «насилия советских солдат над мирными литовцами», стоящими развёрнутой толпой у телебашни и поющими свои песни о свободе. Назначенные режиссёром статисты падали «окровавленные» красной краской и томатной пастой на снег, обильно окрашивая его своей «кровью».  Мой приятель (в силу известной «демократической» обстановки в Литве, просил не называть его), подрабатывающий по нужде статистом в массовках на съёмках различных кинофильмов в Вильнюсе, которые постоянно, из-за дешевизны проводят в Литве различные западные кино и теле компании, в очередной раз подвязался и на эту «халтурку». И вот на нас по команде англичанина начал наезжать советский танк Т-74 (говорит, пригнали из какой-то литовской военной части, предварительно закрасив теперешнюю символику на нём), а мы начали, как бы задерживать его руками, стоя перед этим танком. Но съёмки у вильнюсской телебашни проходили глубокой ночью с 22 часов вечера до 5 часов утра, при трескучих в те дни морозах, в течение трёх ночей.
(Замечу, той ночью, в январе 1991 года снег выпал только под утро, когда всё уже было окончено. Им кстати, тоже платили больше и очень заботились, чтобы они не замёрзли лежа в холодной ночи на снегу – даже грелки под спину им подкладывали. Всего таких «не живых, окровавленных», с гримом ран на лице и лежащих на снегу было человек семь. И.).  Они начали «бить нас палками», а их «звериные лица извергали на нас неприличную брань». Но мы, статисты – «литовские патриоты», всё равно «стояли и не пускали танк проехать вперед, к входу у основания телебашни», пока на помощь «советским солдатам» с боку не выскочила толпа «русских гражданских дружинников с красными повязками на левом рукаве».