Культура и кино

культура  
20 век  
пресса  

Поздравляем всех читательниц нашего сайта с Международным женским днём 8 марта и предлагаем ознакомиться с подборкой заметок из российских газет начала марта 1912 года, в которых фигурируют женщины.

«Вчера в большом зале гостиницы «Регина» чествовали банкетом солистку Его величества Марию Ивановну Долину. В 11 часов при единодушных аплодисментах и при приветственном туше оркестра юбилярша явилась в зал вместе с устроителем банкета М. Н. Лихаревым. Хор в национальных костюмах исполнил торжественную кантату. М. И. Долина художественно спела целую серию славянских песен. После концертного отделения в первом часу ночи начался банкет под председательством Цезаря Кюи. Были произнесены горячие приветственные речи, читались телеграммы. Присутствовали граф Бобринский, граф Стенбок-Фермор, граф Олсуфьев, Василий Иванович Тимирязев, М. М. Иванов, Влас Дорошенко, В. И. Немирович-Данченко и другие».

«Вчера в местной «Мозаике» (Литейном театре) обновили программу. Находившаяся под запретом драма В. А. Мазуркевича «Вестовой» написана на сюжет мопассановского рассказа о том, как уехавший на войну старый полковник оставил на ответственность своего вестового красивую молодую жену. Когда к вестовому попадают вещественные доказательства романа барыни со знакомым капитаном, денщик требует от нее любви, грозя разоблачением. Жена полковника покорно отдается денщику в страхе перед местью мужа. Опять-таки превосходной актрисою показала себя госпожа Мосолова».

«Вечернее время», 21 февраля (5 марта) 1912 г.

«Последняя среда у дам-художниц прошла очень оживленно: много публики, много музыки. Очаровательная натурщица в костюме боярышни мужественно выдерживала труднейшую позу. Ее охотно рисовали и углем, и акварелью. На Пасхе состоится в доме герцогини Сассо-Руффо большой музыкальный вечер в пользу художественного кружка, озаглавленный «1812-1912». На нем будут исполняться самые характерные для начала прошлого и начала нынешнего веков музыкальные и литературные произведения – между прочим, совершенно еще не известные музыкальные сочинения императрицы Елизаветы Алексеевны. В Министерстве Двора сохранились подлинные, написанные императрицей ноты, которые теперь и будут исполнены впервые для публики на рояле.

Ближайшая среда также явится не совсем обычной и будет посвящена той самой эпохе Александра Благословенного. Госпожа Базенкур прочтет свой доклад «Женщина в искусстве в Александровскую эпоху» со многими иллюстрациями из произведений женщин-художниц 1800-1825 годов. Музыкальное отделение будет посвящено музыке начала прошлого века. Ожидаются арфы, певцы, певицы, декламация».

«Санкт-Петербургские ведомости» 24 февраля (8 марта) 1912 г.

«Елизавета Лихачева. «Воспоминания одной русской знаменитости», Санкт-Петербург, 1911 г. Книга выходит уже вторым изданием, хотя на заглавном листе об этом не упоминается. В первом издании к книге был приложен портрет покойной Комиссаржевской, и можно было бы подумать, что автор имела ввиду жизнеописание этой замечательной артистки. Но содержание воспоминаний было такого рода, что сразу устанавливалось отсутствие какой бы то ни было связи между фотографиями обеих знаменитостей.

Потом оказалось, что госпожа Лихачева не причастна к сей нехорошей мистификации. Написала она эту книгу по-немецки, книга вышла в Германии, а русский издатель перевел «Воспоминания» и снабдил портретом Веры Комиссаржевской… К настоящему изданию присоединены еще «Мысли падшей» и «Страницы из жизни семнадцатилетней». Беллетристическое дарование госпожи Лихачевой не может быть названо первоклассным – едва ли это даже беллетристика: нет рисунка, нет красок, мало движения. Это – публицистические проповеди, облеченные в беллетристическую форму. Содержание их исчерпывается призывом к свободе женщины, к свободе ее признания и, наконец, к полной половой свободе. Падая, женщины близко узнают мужчин; им становится смешна возможность зависеть от них, оставаться им верными и уважать их. В конце концов, положение проститутки кажется им более почетным и, сносным. Если бы девушки сходились только с теми, кто им нравится и кого они любят, было бы гораздо честнее – говорит госпожа Лихачева. Между тем девушки выходят замуж без любви, и, не смея никого поцеловать без благословения Церкви, обрекают себя на страдания и жизнь с закрытыми глазами.

«Страницы из жизни семнадцатилетней» уже окончательно бесцветны в беллетристическом отношении. Это довольно элементарный анализ пробуждения полового чувства в молодой красавице, которой будто бы все равно, кто ни овладеет ею – гимназист или офицер. «Мне все равно, как зовут тебя, но приходи и не мучь девушку…»

«Биржевые ведомости », 24 февраля (8 марта) 1912 г.

«Из Москвы. Заведующей Историческим музеем князь Николай Сергеевич Щербатов уведомил Александру Львовну и Софью Андреевну Толстых, что впредь до разрешения между ними спора третейским или иным судом он решил ни ту, ни другую порознь в комнаты, где хранятся рукописи Л. Н. Толстого, не впускать. Обе же вместе они могут посещать комнату без ограничения».

«Биржевые ведомости, 25 февраля (9 марта) 1912 г.

«Перепись установила, что в Москве на тысячу мужчин приходятся 863 женщины. За последние десять лет их число возросло: в 1902-м на тысячу мужчин приходились только 767 женщин».

«Россия» (печатный орган простолыпинских кругов), 24 февраля (8 марта) 1912 г.

«По данным переписи 18 января 1911 года, обследованных начальных училищ в Империи (98 процентов от общего числа), с включением школ грамоты, насчитывалось 100 295; в них законоучителей-священнослужителей – 140 096; учителей – 70 866, учительниц – 83 311, учеников – 4 199 564, учениц – 1 980 964. Расход по содержанию училищ определяется в 90 798 199 рублей».

«Правительственный вестник», 1(14) марта 1912 г.

«В Москве открылась Всероссийская выставка женского ручного труда при Кустарном музее губернского земства».

«Правительственный вестник», 28 февраля (12 марта) 1912 г.

«Этамп. Женщина-авиатор Бернар упала при пробном полете с высоты 60 метров и разбилась насмерть».

«Русское знамя» (центральный печатный орган Союза русского народа), 28 февраля (12 марта) 1912 г.

«В городе Ростове мещанин Питель заявил полиции о пропаже жены своей Евдокии, в течение более чем двух недель не являющейся в его квартиру и не подающей о себе вестей. Скрывшаяся, по словам Пителя, захватила с собой сундук с одеждой, золотые вещи стоимостью в 100 рублей, которые он считает своими».

«В городе Тифлисе на улицах часто появляется сумасшедшая женщина, которая своим видом и поступками пугает детей, набрасывается на них, кидает в ребят камнями. Уличные мальчишки ходят за ней толпами и своими насмешками выводят из терпения и раздражают несчастную больную женщину».

«Санкт-Петербург», 25 февраля (9 марта) 1912 г.

«Сегодня ночью из дома № 25 по Большой Пушкарской улице был доставлен в Петропавловскую больницу с раздробленным черепом крестьянин Пьянов, 34-х лет Выяснено, что поранение головы ему нанесла жена. Поссорившись с мужем, она схватила утюг и нанесла Пьянову несколько ударов по голове. Положение пострадавшего тяжелое. Буйная супруга задержана».

«Вечернее время», 20 февраля (4 марта) 1912 г.

«Сегодня в 11 часов утра врачи и сестры Александровской городской больницы служили панихиду по отравившейся сестре милосердия Дарье Михайловой. Завтра ее похоронят на Преображенском кладбище. Незадолго до панихиды в часовню явился прилично одетый молодой человек с большим венком живых цветов. Преклонив колени у гроба, молодой человек зарыдал, а покидая часовню, громко воскликнул: «Жди меня, дорогая!» Кто неизвестный – не выяснено. У Михайловой в Петербурге нет никого родных. Она – уроженка Пскова».

«Вчера утром на платформе городского Преображенского кладбища, покушаясь на самоубийство, отравилась 18-летняя девушка, дочь потомственного дворянина Вера Зубова. Причина не выяснена. В бессознательном состоянии она отправлена в больницу».

«Биржевые ведомости», 24 февраля (8 марта) и 25 февраля (9 марта) 1912 г.

«В Москве разыгралась тяжелая драма. Между юной, красивой девушкой Надеждой и молодым человеком Терентьевым был заключен брак по взаимной любви. Тщетно родные невесты перед этим возражали против выхода Надежды замуж, ссылаясь на ее юные годы, – невесте шел лишь семнадцатый год. Перед Масленицей состоялась свадьба и молодая вошла в дом своего мужа, зажиточного человека, владельца небольшой коробочной фабрики. Счастье было полное. Ничто не омрачало семейного уюта. Еще накануне рокового дня супруги Терентьевы гостили у знакомых, Надежда была весела, радостна, спокойна.

Вдруг разразилась катастрофа. На другой день, в 12 часов ночи Надежда от разрыва сердца скончалась в своей постели. Тотчас же муж ее бросился в свой кабинет и заперся. За хлопотами, вызванными неожиданной смертью, ухода Терентьева никто не заметил. Однако вскоре его стали искать. На стук в дверь и вызовы домашних он не отвечал. Взломали дверь – и нашли несчастного молодого вдовца висящим на полотенце. Терентьев был мертв. В краткой записке самоубийца говорит, что жить без своей голубки он не может. Трупы молодоженов были опущены в одну общую могилу».

«Санкт-Петербург», 22 февраля (6 марта) 1912 г.

«В Саратове нашли турчанку из Тульской губернии. Из паспорта ее явствует, что она крестьянка Дорогова, а из метрической выписки – что она была в турецком плену 30 лет и присоединена к православной вере по церковному чину, как как присоединяют бывших христиан, «впавших в нечестие турецкое».

Дорогова, оставшись семи лет круглой сиротой, взята была в дом помещика Огарева, завезена им в Константинополь и продана туркам. Двенадцати лет девочку там «отдали замуж», и, как сказано, она провела в Константинополе 30 лет. Народив троих детей и сделавшись пожилой, Дорогова, впавши в немилость у мужа, заменившего ее другой, молодой женой, кое-как пробралась на русский пароход и, переодетая матросом, возвратилась в Россию.

Но в Турции остались ее дети – два мальчика и девочка, и она затосковала по ним. Будучи же присоединена к православию, Дорогова пожелала и детей своих возвратить и присоединить к христианской вере. Ей дали конвой из русского посольства (она хлопотала о том перед высшими властями), и ей удалось выручить детей и привезти их в Россию. Теперь русская турчанка приехала в Саратов и живет впроголодь на постоялом дворе. Дорогова хорошо говорит по-турецки, и до сих пор на ногтях рук ее видна красная краска, как это принято у мусульман. Дети ее вполне отуречились: они почти не говорят по-русски и при виде посторонних людей закрывают лицо и падают на пол».

«Санкт-Петербург», 23 февраля (7 марта) 1912 г.

«Российская лига равноправия женщин обратилась к представителям думских партий с предложением внести законопроект об избирательных правах женщин в Государственную думу. Женщинам, конечно, свойственно увлекаться. Это увлечение нашло отклик и в наших депутатах. За подписью сорока членов различных партий в Думу внесено законодательное предположение, которое начинается такими словами: «Новые экономические условия коренным образом изменили положение женщин, выбросив на рынок труда женщину-работницу наряду с работником-мужчиной. Развитие просвещения выдвинуло кадры женщин на поприще литературы и науки. Но эта глубокие и основные изменения в фактическом положении женщины далеко не нашли еще своего отражения в законе, отставшем от жизни». Далее указывается на то, будто несоответствие законов с потребностями жизни вызвало во всех культурных странах женское движение, «пользующееся поддержкой многих общественных и политических деятелей».

Авторы заявления указывают на то, что и в России «последнее время почти каждый год в законодательных учреждениях, если и не получают разрешения, то, по крайней мере, обсуждаются те или иные вопросы, непосредственно затрагивающие интересы женщин. Такими вопросами в III Государственной думе являются вопросы о разводе, раздельном жительстве супругов, о правах женщины на наследство, о правах на адвокатуру, о мерах против торга женщинами. Женщины могли бы указать направление для их разрешения, а между тем они по закону лишены права в какой-либо степени принять участие в законодательном обсуждении»… Указывается и на то, что женщины внесли бы много творчества и вдохновения в разрешение таких наболевших вопросов, как борьба с пьянством, бедностью, и многих других. В заключение авторы предлагают Думе: «В отмену и изменение соответствующих законоположений постановить: «Лица женского пола пользуются равными с мужчинами правами избирать и быть избираемыми в Государственную думу». Мы полагаем, что сами женщины и даже подписавшие свое за-явление депутаты не верят в возможность скорого осуществления их проекта».

«Санкт-Петербург», 22 февраля (6 марта) 1912 г.

«В Никольско-Уссурийском арестованы по подозрению в шпионстве австрийский подданный Геннерт и его сожительница – японка Фуджи. Захвачены переписка на восьми языках, чертежи расположения войск, планы Никольск-Уссурийска и Владивостока».

«В Баку госпожа Хитрина, обвинявшаяся в принадлежности к партии социал-демократов, приговорена судебной палатой в каторжные работы на шесть лет».

«Русское знамя», 24 февраля (8 марта) и 1(14) марта 1912 г.

«Каждая из Вас, уважаемые читательницы, может развить свой бюст, увеличить его или же из вялого сделать упругим и гармонически развитым, благодаря моему новому способу – методу Гренье. Я счастлива, что имею возможность без применения запрещенных внутренних средств, одним женщинам дать, а другим независимо от возраста вернуть и восстановить упругость и красоту форм, отсутствие и увядание которых приводят в уныние, разрушают планы и часто делают женщину несчастной. Если природа не наделила вас роскошными формами, если Ваш бюст мал, опущен или вялый, то обратитесь ко мне – и Ваша мечта сбудется.

Мой способ настолько прост, что Вы сможете пользоваться им тайно, без посторонней помощи, так что Ваши знакомые и близкие, не подозревая причины, уже через короткое время будут поражены переменой, произошедшей в Вашей фигуре. Пишите мне сегодня же, и Вы будете мне также благодарны, как тысячи других женщин, обращавшихся ко мне в Нью-Йорке и Париже. Превосходное действие моего привилегированного метода засвидетельствовано нотариальными документами. Сходные же лишь по названию способы или средства, появившиеся во Франции и России, не более как неудачные подражания, против которых я искренне предостерегаю. Итак, пишите мне как другу, и я немедленно отвечу Вам в закрытом конверте без обозначения моего имени, чтобы сохранить Вашу переписку со мною в секрете. Мои проспекты выдаются бесплатно, а высылаются за три марки по семь копеек.

Жанна Гренье, Москва, Петровка, дом «Якорь», кв. 49. Для интересующихся методом – особая приемная, открытая ежедневно, кроме праздников, от 10 часов утра до шести вечера. Телефон 272-96»

«Столичная молва» (московская газета), 27 февраля (11 марта) 1912 г.

«Сообщаем подробности необычайного выступления лондонских суфражисток за свои права, сопровождавшегося битьем стекол в магазинах и частных квартирах. План, похоже, был тщательно обдуман, и набег был произведен поразительно внезапно, хотя полицию предупреждали, что на днях состоится демонстрация.

Женщины оказались вооруженными камнями, палками, молотками и бутылками, завернутыми в бумагу. Подлежавшие битью стекла на Риджент-стрит, Оксфорд- стрит, Бонд-стрит, Пикадилли-стрит, Геймаркете, Кокспур-стрит и на Странде были строго распределены между отдельными женщинами. Нанесенный ими убыток определяется в 40 тысяч рублей. На Даунинг-стрит, где помещаются Министерство иностранных дел и резиденция первого министра, суфражистки прибыли на автомобиле с завешанными стеклами и остановились у резиденции лорда Асквита.

Из экипажа выскочили три женщины и немедленно приступили к метанию камней в стекла. Таковых было разбито четыре – по два с каждой стороны подъезда. Подоспевшие полицейские арестовали женщин, из которых одна оказалась хорошо известной в Лондоне госпожой Панкхерст. Когда ее проводили мимо министерства, она освободила руку и бросила камнем в одно из окон. Ее товаркой выбить два окна в ведомстве местного управления. Почти одновременно начали действовать дамы и на других улицах. Менее чем в четверть часа сотни окон были превращены в осколки. Внезапность нападения ошеломила владельцев магазинов, ресторанов, контор и иных мест. Там совершенно не подготовились к нападению.

Бригада, действовавшая на Пикадилли, Бонд-стрит, Риджент-стрит и по соседству, состояла более чем из сотни прекрасных половин.

Молотки и камни были спрятаны в муфтах. Одна из женщин заявила, что намеревалась выбить стекла во всех ювелирных магазинах от Пикадилли-соркоса до Оксфорд-соркоса. Многие из ювелиров действительно пострадали. Около семи вечера были арестованы до 60 женщин и препровождены в полицейские участки. Особенно большие убытки нанесены на Оксфорд-стрит и Бонд-стрит. На первой из улиц ущерб определен в 10 тысяч рублей. Там, где не было железных завес, пришлось на ночь баррикадировать окна. На Бонд-стрит лишь немногие магазины остались нетронутыми; между прочим, на этой улице разбито огромное стекло цветочного магазина.

Из приводимого перечня убытков следует, что помимо названной витрины, стекла многих других заведений стоили сотни и даже более тысячи рублей. Особенно рискованной была попытка выбить стекла в магазине Союза торговцев бриллиантами: в их витринах находились драгоценности громадной стоимости. Одна девушка ударила было молотком по окну, но удар, благодаря невиданной толщине стекла, оказался неудачным. На Трафальгарской площади выбито колоссальное окно Канадской Тихоокеанской железной дороги. К своему аресту суфражистки отнеслись довольно спокойно. Общее число арестованных – 152. Такое негодование суфражисток, по-видимому, вызвано состоявшимся накануне антисуфражистским митингом с участием крупных политических деятелей».

«Россия», 23 февраля (7 марта) 1912 г.

«Определением Святейшего Синода от 23 февраля 1912 года за № 1497 постановлено: находящуюся близ станции Омск Сибирской железной дороги Казанскую женскую общину обратить в общежительный женский монастырь с наименованием его: омский Казанский общежительный женский монастырь – с таким числом сестер, какое обитель окажется в состоянии содержать на собственные средства».

«Правительственный вестник», 29 февраля (13 марта) 1912 г.